С момента объявления необходимости соблюдения режима самоизоляции прошло чуть больше двух недель, и я, наверное, последний человек, из тех, кто владеет письменной речью, который еще не отписался по поводу происходящего.
Учитывая шквал негодования, который несся из каждого утюга, я со своим скромным мнением решила не спешить. Нужно было подумать, поизучать, проанализировать и понять, что вообще происходит. Пока в СМИ и соцсетях царила полнейшая вакханалия, я занималась своими обычными юридическими делами. В целом работы было так же много, как и раньше, только работать пришлось исключительно из дома.
Вчера вечером разговаривали с мужем, делились впечатлениями о длительной совместной самоизоляции. Не сговариваясь, пришли к выводу, что это, пожалуй, один из лучших периодов в нашей семейной жизни. За 14 лет ещё ни разу не было возможности провести вместе столько времени безотрывно.
Налаженный до автоматизма быт, распределение обязанностей, соблюдение режима работы и отдыха, а также взаимное уважение личного пространства позволяет безболезненно и плодотворно находиться в одной квартире.
Очень удачно, что наш телевизор не подключен ни к каким каналам и уже несколько лет является просто предметом интерьера. Это позволяет обезопасить свою нервную систему от новостного мусора.
Примерно неделю назад, спустя продолжительное внимательное изучение информации обо всем, что происходит в стране и мире, я решила ограничить внешний шум из всех возможных источников. Также отписалась от всех и вся в соцсетях. Теперь, когда вхожу в свой аккаунт, у меня пустая стена и не одной новости. Чтобы прочитать что-то у кого-то, нужно специально заходить на страничку человека. Очень удобно. Я сама решаю, что мне читать и у кого. Ни одна соцсеть не может теперь навязать мне какую-либо информацию, которая мне не нужна.
Повезло, что муж не читает мусорных новостей и не любит торчать в соцсетях. Благодать. Хотя бы дома мне не приходится бороться ни с чьей повышенной тревожностью.
Последние две недели пришлось изрядно потрудиться в режиме скорой психологической помощи. Наша юридическая фирма обслуживает клиентов по всей России и ряде зарубежных стран. Как вы уже, наверное, догадываетесь, они все мне звонили, и у меня ушло вагон энергии, чтобы их успокоить, ободрить и вселить им веру в светлое будущее. Безусловно, эта вера вселилась не во всех. Но, видит бог, Стаханов мне респектовал, наблюдая с того света за тем, сколько сил пришлось приложить, чтобы поддержать наших клиентов. Работа в связке юрист-психолог это колоссальная нагрузка.
Порадовалась за себя, что несколько лет назад перевела своих юристов и бухгалтеров на удаленку; сняла офис поменьше и оставила в нем только пару помощников. Сегодня это избавило от лишних хлопот. Команда давно привыкла работать удаленно. Но стоит признать, что тот шаг был спровоцирован не какими-то суперспособностями и предвидением нашествия вируса через несколько лет.
Причина была одна — моя интровертированность. Которая с годами только крепчает. Да, я тот самый «зловредный» попутчик, который на протяжении добрых 11 часов дороги до Питера будет молчать как сыч и чувствовать себя самым счастливым человеком, а на любые вопросы коллег по купе будет отвечать коротко — вежливо.
За период самоизоляции прочла три книги: одну по бизнесу Дэна Кеннеди, вторую по психологии, а третья называлась «Полевой госпиталь. Записки военного хирурга». Автор книги — академик Николай Михайлович Амосов. Тот самый знаменитый кардиохирург.
Во время прочтения книги обнаружила, что у Амосова был такой же психотип, как у меня. Удивилась. Хотя чему удивляться, у подавляющего большинства хирургов такой психотип. У юристов он встречается гораздо реже. Но это не значит, что этот психотип особенный или лучший. Речь совсем не об этом. Просто было забавно это обнаружить.
Правда с хирургами меня роднит, если можно так выразиться, не только распространенный среди их брата психотип.
Однажды мой муж распорол стеклом ногу и мне пришлось наложить ему около двадцати швов. Рана была довольно большая (упал на осколок донышка бутылки), в области колена. Эксперимент удался, все заросло идеально и без осложнений. Асептика была соблюдена как положено. Шрама почти не видно.
Муж делал фото до и после. На память. Но слабонервным лучше на это не смотреть.
До этого случая зашивала небольшую резаную рану в области бедра. Но там было всего пять швов. Медицину люблю и изучаю всю сознательную жизнь. С 12 лет делала уколы бабушке, знала все лекарства от ее болезней, их влияние на организм, дозировку. В прошлом году у меня сильно прихватило спину. Врач назначила курс уколов. Пришлось самой себе их проколоть, поскольку ездить в поликлинику не было времени. Удобно, быстро, не больно.
Как правильно зашивать разные раны изучала на всякий случай. Смотрела много роликов разных операций, читала про асептику. Не думала, что пригодится в жизни. Пригодилось. Работать хирургом смогла бы, но иметь свое кладбище из бывших пациентов (что неизбежно) — так себе перспектива.
Пока читала книгу знаменитого кардиохирурга, делала заметки для себя. На случай если мне вдруг когда-нибудь вздумается поддаться наблюдаемой мной всеобщей хандре, которая балансирует на грани истерии, а местами даже паники. А также на случай если вдруг я совсем сойду с ума и начну себя жалеть (что мне отродясь не свойственно, но мало ли) и размышлять о том, как мне трудно живётся. Ведь кризис же! Надо всем страдать и заламывать руки. А то как же?! «Нечего хорохориться» (как заявил недавно один из собратьев по несчастью) и выбиваться из толпы.
Ну что, не буду томить читателя своим словоблудием. Приведу кусочек из книги Амосова, который сохранила себе в заметках:
«За всю войну мне не довелось быть свидетелем броских, эффектных, героических поступков. Но я видел другой, повседневный, ежечасный героизм, видел массовое мужество. Нужно мужество, чтобы переносить страдания. Страдания: физическая боль – острая, когда снимают повязку, когда распирает бедро, пораженное газовой флегмоной. Когда трется гипс о пролежень на крестце. Когда месяцами болит голова после ранения черепа. Голод и жажда челюстного раненого, с развороченным ртом, не глотающего, которого не могут накормить, пока не привезут к специалистам. Страдания: холод, отсутствие постели, неудобное положение в гипсе. Сколько из них плакало и кричало в палатках, при перевязках и наших хирургических процедурах? Единицы… Кто из них просил себе частного, отдельного снисхождения или льготы по тяжести ранения или по чину? Единицы.
А мужество принятия решения? «Нужно отнять ногу…» «Нужно сделать резекцию сустава. Да, нога гнуться не будет».
Героический наш народ. Мужественный, терпеливый, стойкий. Это не просто дисциплина.
Это величие духа.
Низкий поклон им, всем раненым, которые прошли через наш ППГ, через все госпитали.
Звучит напыщенно, но это так и есть…»
Ну и от себя добавлю, хоть итак, длинный получился пост.
Все, что сейчас со всеми нами происходит, товарищи, это семечки по сравнению с тем, что пережили наши с вами предки. Все эти трудности, которые занимают наши умы сегодня, однозначно пройдут. И мы все это в любом случае преодолеем, хотим мы того или нет. Так давайте не будем кошмарить друг друга с утра до вечера, пересылая в соцсетях мусорные новости, а сконцентрируемся, наконец, на деле и сделаем максимум из возможного, чтобы наши с вами бизнесы благополучно пережили кризис, а родные нам люди (да и мы сами) не заболели.
Не забывайте: все в наших руках, поэтому их нельзя опускать
